Главная
В этот день мы вспоминаем творчество поэтов, оставивших след в русской истории литературы: это произведения, отражающие богатство и глубину русской души. В нашем музее мы говорим о поэзии Великого князя Константина Константиновича Романова (более известного под псевдонимом КР) и князя Олега Константиновича. С их творчеством более подробно Вы можете познакомиться на обзорных экскурсиях нашего музея.
Владимир прожил всего 21 год, но весь этот недолгий срок восхищал окружающих своим необыкновенным талантом. Стихи, полные гармонии и блеска, рождались в нем так же естественно, как некогда рождалась музыка Моцарта.
Каждое его произведение — это как окно в душу поэта, где читатель может увидеть отражение своих собственных переживаний и стремлений.
Каждое его произведение — это как окно в душу поэта, где читатель может увидеть отражение своих собственных переживаний и стремлений.
Я дочитал стихи… Лиловый вечер гас,
Ты молча слушала с далёким светлым взором.
Рождался мрак ночной… Пленяло море нас
Своим простором.
Мой робкий голос смолк. Взглянула в небо ты,
Где звёзды первые теплились, как лампады,
Вздохнула вздохом грёз, неведомой мечты,
Немой отрады.
И вздох тот говорил понятней всяких слов:
Ты тоже грезила, томимая участьем,
Вдали вставал туман и расстилал покров
Над нашим счастьем.
Ты молча слушала с далёким светлым взором.
Рождался мрак ночной… Пленяло море нас
Своим простором.
Мой робкий голос смолк. Взглянула в небо ты,
Где звёзды первые теплились, как лампады,
Вздохнула вздохом грёз, неведомой мечты,
Немой отрады.
И вздох тот говорил понятней всяких слов:
Ты тоже грезила, томимая участьем,
Вдали вставал туман и расстилал покров
Над нашим счастьем.
Сестры милосердия, ангелы земные,
Добрые и кроткие, грустные немного,
Вы, бальзам пролившие на сердца больные,
Вы, подруги светлые, данные от Бога.
Вам – благословение, сестры душ усталых,
Розаны расцветшие, там, на поле битвы,
И в крестов сиянии, ярко-ярко алых,
Тихо принимавшие раненых молитвы…
Добрые и кроткие, грустные немного,
Вы, бальзам пролившие на сердца больные,
Вы, подруги светлые, данные от Бога.
Вам – благословение, сестры душ усталых,
Розаны расцветшие, там, на поле битвы,
И в крестов сиянии, ярко-ярко алых,
Тихо принимавшие раненых молитвы…
Люблю лампады свет неясный
Пред темным ликом Божества:
В нем словно шепот ежечасный
Твердит смиренные слова,
Как будто кто-то, невзирая
На то, чем жив и грешен
Всегда стоит у двери рая
И молит Бога за меня…
Пред темным ликом Божества:
В нем словно шепот ежечасный
Твердит смиренные слова,
Как будто кто-то, невзирая
На то, чем жив и грешен
Всегда стоит у двери рая
И молит Бога за меня…
Cад потемнел… Рыдали скрипки,
Носились пары в полусне…
Её движенья были гибки,
Её глаза смеялись мне.
Свет фонарей, прозрачно-бледный,
Песок аллеи целовал,
Смеялся взор её победный,
Лица румянец и овал…
Боялся власти я былого,
Боялся сердца старых ран,
Но сумрак сада голубого,
Меня обвеял, как дурман…
Забыл я прежние ошибки,
Влюбился снова – снова млел…
В душе больной рыдали скрипки,
А сад кругом темнел, темнел…
Носились пары в полусне…
Её движенья были гибки,
Её глаза смеялись мне.
Свет фонарей, прозрачно-бледный,
Песок аллеи целовал,
Смеялся взор её победный,
Лица румянец и овал…
Боялся власти я былого,
Боялся сердца старых ран,
Но сумрак сада голубого,
Меня обвеял, как дурман…
Забыл я прежние ошибки,
Влюбился снова – снова млел…
В душе больной рыдали скрипки,
А сад кругом темнел, темнел…
Отчего бывает грустной радость,
Отчего бывает радостной печаль?
Отчего душой стара так часто младость
И на склоне лет нас снова манит вдаль?
Отчего в любви есть ненависти доля?
Отчего подчас страданья нам легки?
Отчего, о, отчего в просторе поля
Не синеют вечно васильки?..
Отчего бывает радостной печаль?
Отчего душой стара так часто младость
И на склоне лет нас снова манит вдаль?
Отчего в любви есть ненависти доля?
Отчего подчас страданья нам легки?
Отчего, о, отчего в просторе поля
Не синеют вечно васильки?..
В июньских сумерках однажды, на войне,
Я, помню, видел раз, как у лесной опушки,
Под яркою звездой, горевшей в вышине,
Зажегся слабый свет в окне простой избушки…
Маня к себе в простор, в страну крылатых грез,
Вечерняя звезда сияла горделиво,
А в дремлющем селе, внизу, среди берез,
Мерцал огонь земной неровно и пугливо;
Но голубой дымок всходил прямой чертой
От очага земли к звезде неугасимой,
И чудилось в душе, неясною мечтой,
Что огоньки горят в связи неуловимой…
Я, помню, видел раз, как у лесной опушки,
Под яркою звездой, горевшей в вышине,
Зажегся слабый свет в окне простой избушки…
Маня к себе в простор, в страну крылатых грез,
Вечерняя звезда сияла горделиво,
А в дремлющем селе, внизу, среди берез,
Мерцал огонь земной неровно и пугливо;
Но голубой дымок всходил прямой чертой
От очага земли к звезде неугасимой,
И чудилось в душе, неясною мечтой,
Что огоньки горят в связи неуловимой…
